За синими горами (СИ) - Страница 77

— Да нет, о нем я думала в последнюю очередь, — успокаивает меня Яся. — На крайний случай. Я больше рассчитываю на их гостей. Ирина обещала, их будет много, смогу выбрать по вкусу.

— Но ведь глупостей… ты же не наделаешь? Ты ведь понимаешь, что нам надо уехать отсюда тихо, не оставив лишних воспоминаний?

— Глупость очень хочется сделать одну и прямо сейчас…

— И? — вопрошаю, не дождавшись продолжения.

— Очень крови твоей хочу, — она чуть тянется и безошибочно берет меня за руку. Притягивает ее к себе и с нежностью целует в ладошку. — Понимаю, что надо дождаться вечера и тех мальчиков… Но очень хочу твою. Сейчас. Здесь.

Что ж, я ведь ей обещала. А она все еще страшно голодная.

— Хорошо. Я только домоюсь, ладно? Потом у меня уже вряд ли получится… А здесь — это даже неплохо, — пытаюсь искать плюсы в мероприятии, которое понравиться мне не может по определению, — очнусь — а кругом вода.

Очнулась я на кровати, с замотанными полотенцем волосами и укрытая пледом. Яська обнаружилась рядом, одетая в черно-серое трикотажное платье с широким кожаным поясом. Обхватив меня рукой за талию и привалившись к моему боку она, должно быть, спала, поскольку никак не прореагировала на мое шевеление.

Вожделенную воду нашла в графине на тумбочке. Заодно обнаружила, что под пледом я не совсем, чтобы раздета. На мне красовалось ночная сорочка явно из гардероба хозяйки. А оккупировали мы, соответственно, хозяйскую спальню. В постельке, впрочем, мне понежиться не дали, уложили поверх покрывала. Но даже за это было неловко. Ворвались к чужим людям, расположились, словно любимые родственники… Это сколько же я без сознания провела, что даже Яська уснула, меня дожидаючись?

Напившись, посидела немного, приходя в себя и разглядывая картины на ближайшей стене. Взгляд притянул натюрморт из бутылок различной степени целости и наполненности. Тошнотворно-зеленая гамма и болезненно-искривленные силуэты не позволяли именовать сие творение иначе, чем «Утро алкоголика». Даже любопытно стало, зачем Борис поместил ее в спальне. Чтоб бросить пить? Или чтоб даже не начинать?

Моя сумка, как и одежда, обнаружились возле кровати. В сумке оказались две чистых футболки и трогательно упакованный в оберточную бумагу комплект белья. Этакий интимный подарок от того, кто знал, что не будет у нас интима. Но намекал, что хотел бы…

Примеряя его подарок, впервые подумала собственно о Лехе: а я бы хотела быть с ним? А смогла бы? А получилось бы у нас хоть что-нибудь, кроме ночи любви? Или не вышло бы и ее? И не находила ответа. Я совсем не знала его, и не знала, что он увидел во мне, и было ли хоть что-то из его чувств ко мне искренним, а не вызванным «вампирским взглядом». И совсем не была уверена, что смогу хоть что-то почувствовать сама. Впрочем, его поцелуй мне понравился. Но еще больше мне понравилось то, что он нас отпустил. Он был для меня средством спасения, не более… Но, быть может, будь у нас шанс узнать друг друга получше…

… он сумел бы выяснить мой размер. Лифчик был мал. Кое-кто, кажется, слишком всерьез считал меня «деткой». А у меня от «детки» косички, разве что.

Зато футболка оказалась впору. Дополнив ее своими неизменными брюками (которые хорошо бы сменить, да не на что) и заплетя свои пока еще неизменные (но уже приговоренные) косы, отправилась искать хозяев.

Ирина нашлась на кухне. В компании двух дев неопределимого возраста с агрессивно вздыбленными шевелюрами и невероятным количеством яркой косметики на лицах. Обе были в брюках свободного покроя сильно сужающихся на щиколотках: одна в черных, другая в ярко-зеленых, и в пиджаках с невероятно широкими плечами. В ушах — крупные пластмассовые серьги, на руках какое-то дикое количество браслетов… Вот еще бы определить с ходу, это норма для местной молодежи, или какая-то разновидность нашей вампиромании…

А вот на Ирине платье. Длиной чуть ниже колена (что для Светлогорска было бы вызывающе, а для Новограда почти в рамках приличий), с крупными накладными карманами и такими же, как у дев, широкими накладными плечами. И волосы у нее гладкие, собраны сзади в куцый хвостик. Ну так Ирина и старше.

— А, Лариса, — заметила меня хозяйка, — проснулась? Проходи, знакомься: это Марина, это Кристина.

— Очень приятно, — что тут еще скажешь? — Ирина, я вам хотела отдать на общий стол, — выставляю тушенку, колбасу и конфеты. — И вы простите, что я вас так побеспокоила. Никак не думала, что усну, даже не добравшись до кровати…

Девицы хихикнули.

— Да не переживай, здесь и не такое бывает, — утешила меня Марина. — Вон Толян прошлый раз на всех обиделся, сказал что уходит. Но набрался так, что идти уже не смог, пополз… — они вновь хихикнули на пару с Кристиной. — Ну и дополз до коврика в прихожей. Там утром и нашли…

— Смешно, — мрачно подтвердила я, впервые подумав о том, что вечер едва ли будет трезвым, и на что тогда рассчитывать моей Яське?

— Да ты маленькая просто еще, не знаешь толку в хорошей пьянке, — Снисходительно улыбнулась мне Кристина. — Ничего, милый домашний ребенок, мы научим тебя плохому.

— Да, девочка, ты попала в очень дурную компанию, — поддакивает ей Марина. И они опять веселятся.

Смотрю на них — таких ярких и самоуверенных, и понимаю, что я пусть я в этой простенькой белой футболочке, с косичками и без грамма косметики и выгляжу для них как ребенок, я старше на жизнь, а то и на две. Вспоминаю, как веселилась Ясмина, когда мы выбрались из пещеры по эту сторону границы. Как она смеялась, и порхала, как мотылек, каким счастьем сияли ее глаза…