За синими горами (СИ) - Страница 28

Молчит. Смотрит вроде на меня, но будто насквозь.

— А где сейчас твоя птичка? — интересуется, наконец.

— На мне, — тянусь рукой к шее, но там, понятно, ничего нет. Мое зримое тело сейчас — это всего лишь результат его фантазий. — Знаешь, я ее не носила, Анхен так и не принял ту историю. А вот после этого сна — надела.

— И она дала тебе достаточно сил, чтоб я наконец-то смог тебя зацепить, — кивает Лоу. — А теперь она дает тебя силы вновь и вновь пытаться бороться против моей блокады… И ведь пару раз ты едва не вырвалась… — он вновь задумывается, уходя глубоко в себя, его взгляд пустеет. — А про птичку тебе напомнила девочка из сна… А ей дала ее ты, больше некому… — он опять размышляет о чем-то о своем, путая сны и явь, прошлое, будущее и несуществующее. — Как ее звали? — огорошивает он меня вопросом.

— Кого?

— Девочку. В твоем сне.

— Ясмина, разумеется, как еще? Ты вообще меня слушал?

— Слушал. Очень и очень внимательно. Повторяю вопрос. Когда проснулась и разобрала свой сон по полочкам — что и откуда подсознание позаимствовало — то поняла, что тебе снилась Ясмина. А во сне, просто глядя, но еще не анализируя, ты называла ее как-то?

— Ясей и называла, — пожимаю плечами. Кто-то себя уже явно до белки довел со всеми этими снами и знаками. — Ее звали Яся, Ясмина, это я знала во сне и без всяких анализов. Что ты надеялся, я вызнала в этом сне? Ее тайное имя?

Молчит, вновь углубившись в свои коэрские мысли. А я вновь пытаюсь уйти. Проснуться, пока он слишком занят сличением знаков. В духи долины я не записывалась. И вообще, может, нет ничего, может, все это он придумал! Я же вижу, что он не в себе. Мне бы только проснуться!

Мгла. Серая, беспросветная. Но она рассеется, вот уже совсем скоро, я почти ощущаю лед простыней под моими ладонями… Рывок. И жесткие пальцы, обхватившие меня за предплечье. Оборачиваюсь. Мгла никуда не делась. Только в этой мгле нас теперь двое: я и Лоу. Мы посредине, она вокруг. Не ушла. Но и не мешает. Ждет.

— Так хочется жить? — его серые бездны смотрят в упор.

— Разве право на жизнь есть лишь у твоей сестрички?

— Присмотри… за сестричкой. Ты все же нужна ей.

О!.. Смотрю на него, не в силах сказать ни слова. Да даже подумать… Он что, передумал? Он, все же, меня отпускает?

А он разжимает пальцы, и мгла кружит водоворотом, увлекая меня за собой. А он остается во мгле, и лишь взгляд его преследует меня до конца. Серый пепельный взгляд, полный ужаса от возможной ошибки. И шепот: «боги, не дайте мне ошибиться…»

И я просыпаюсь. Ведь лишь наяву холод может быть столь пронзителен. И лед… Лед! Никаких простыней, только лед под моей спиной! И тьма вокруг, и дышать практически нечем… В безумной панике ору, бьюсь, ощущая стенки ящика, в котором… Ударяю руками в боковины, в крышку… Она откидывается. Сама не верю, но она откидывается, и я вижу белый потолок, светлые стены… Вылезаю. Руки не слушаются, ноги тоже… вываливаюсь, скорее…

Действительно, ящик. До боли похожий на гроб. В комнате, похожей на морозильную камеру. И пара обнаженных человеческих тел на полу. Да, хозяина нет, но Младшие дома Ставе, все эти ир ра Ставэ, что кормятся за его счет, в обмен на бесконечную преданность… Мертвецкая… И если она заперта…

Из последних сил добредаю до двери, дергаю ручку… Открыто. Вываливаюсь в коридор. Прохожу лишь пару шагов, но это не важно, здесь хотя бы тепло. И пол… практически мягкий…

Потом… не скажу, насколько потом, но меня все же нашли. И даже признали живой, и, поскуливая от ужаса при мысе о возможной расплате за ошибку, перенесли в мою комнату, на кровать, укутали одеялами. Даже позвали врача. Бхндара, кого ж еще.

И он лечил меня от воспаления легких, развившегося в результате переохлаждения, да уговаривал меня простить слуг, которые сочли меня мертвой, после того, как я неделю пролежала без признаков жизни.

— Пойми, люди здесь умирают. Всегда, по-другому еще не бывало. Все девы авэнэ рано или поздно… А ты болела, они это знали. И у них есть приказ авэнэ: в случае смерти его девы в его отсутствие тело сохранять до его возвращения.

— Он… — ушам не могу поверить, — он отдал такой приказ… лично обо мне? Он поэтому?.. Он просто ждет?..

— Да что ты, Ларис, конечно же нет, — в ужасе отмахивается Бхндар. — Приказ был отдан давно и на веки вечные. А авэнэ задерживают дела на границе. Ну подумай сама, как авэнэ, у которого полно государственных дел, требующих его присутствия в столице, будет скитаться по дальним концам страны, лишь бы только дождаться чьей-то смерти? Ты правда допускаешь что тот, кто не задумываясь убивает вампиров, постесняется поднять руку на человека? Будет ждать, когда же оно само?.. Вот и не говори ерунды. Он закончит с делами и вернется. И будет только счастлив, если ты встретишь его здоровой и полной сил.

Будет ли? Свидание с Лоу не прошло даром не только для моего тела. Оставаясь одна, я не находила себе места, пытаясь понять, что же правда? Он женился? Или это был бред безумного коэра? Или это, как раз, правда, и именно эта правда заставила его строить столь безумные догадки и пророчества? Или не безумные? И почему он, все-таки, меня отпустил?

Впрочем, встречаться с Лоу еще раз, дабы прояснить некоторые моменты, мне, понятно, совершенно не хотелось. И опасаясь, что он вновь доберется до меня во сне, птичку я сняла. Вот только убирать вновь в дальний ящик шкафа не стала. Вспомнив дикарские предания, решила доверить хранение моей «души» тому самому кедру, что выбрал для меня доридэ, назвав моим. Именно дерево подарило мне когда-то этот амулет, так пусть же дерево его и хранит. И если этот кедр и впрямь, как говорил Риниеритин, дарует мне свои силы, то и силы костяной птички через него до меня доберутся.